Есть такое место...
Трудно представить, чего стоит вползти в зал, успеть, успеть к первым словам в микрофон, поймать взгляд, улыбку и услышать со сцены: "А вот и Анечка пришла! Очень тебе рада." Чего стоят долгожданные обьятия и "Давно тебя не видели. Как ты?" И просто их смех, обрывки рассказов, иронично приподнятые уголки губ.
А стоят того, чтобы пробираться к ним. Из последних сил. Когда, казалось бы, можно только упасть замертво до нового завтрашнего кошмара. Пробираться к ним через заметающий метелью холод, увязающие в сугробах и слякоти ноги, сквозь давящее со всех сторон атмосферное из чертовски важных неразрешимых проблем.
И не дай Бог совести или какому бесу похуже дать забыть о нем, позволить поверить, что поздно уже, что не ждут и не будут рады, что не та, не готова, не заслужила.
Трудно представить, чего стоит вползти в зал, успеть, успеть к первым словам в микрофон, поймать взгляд, улыбку и услышать со сцены: "А вот и Анечка пришла! Очень тебе рада." Чего стоят долгожданные обьятия и "Давно тебя не видели. Как ты?" И просто их смех, обрывки рассказов, иронично приподнятые уголки губ.
А стоят того, чтобы пробираться к ним. Из последних сил. Когда, казалось бы, можно только упасть замертво до нового завтрашнего кошмара. Пробираться к ним через заметающий метелью холод, увязающие в сугробах и слякоти ноги, сквозь давящее со всех сторон атмосферное из чертовски важных неразрешимых проблем.
И не дай Бог совести или какому бесу похуже дать забыть о нем, позволить поверить, что поздно уже, что не ждут и не будут рады, что не та, не готова, не заслужила.
Но: я засписала. Адрес. Этой чертовой. Зеленой двери.
И больше ничего не нужно загадывать на падающую звезду или перевернутую сигарету. Разве что еще раз крепко их обнять.